РАССКАЗЫ, НОВЕЛЛЫ И ПОВЕСТИ

…

Новелла "...СПАСТИ, ХОТЯ БЫ, ОДНОГО..." не является художественной. Это исторический рассказ, основанный на воспоминаниях людей переживших Холокост. И герой произведения имеет своего прототипа. Точнее - прототипов. В образе персонажа объединено три человека и сюжеты новеллы это изложение их свидетельств. Поэтому я не старался особо соблюдать стиль. Единственное что является аллегорией это самое начало и самая концовка.

Варшавское гетто отличалось от львовского, по крайней мере от того львовского гетто, которое я запомнил. Это был даже не квартал, а целый район города, разделённый на две части улицей, вдоль дороги которой возвели стены, а части соединили подвесным мостом, наспех сооружённым и поэтому, как показалось мне, шатким и лёгким. Я подумал, что его может унести с собой ветер. Или он сам обвалится под тяжестью людей, осмеливавшихся ходить через него.
Тут было как после бомбёжки. А тут и было — после бомбёжки, которой подверглась Варшава ещё в 1939 году. Немцы нанесли по ней самый первый удар в этой войне, ровно в девять утра, 1 сентября. Потом брали штурмом этот город. И с тех пор многие дома в гетто так и стояли, с наспех заложенными дырами, забитыми окнами, и обвалившимися стенами. Обломки этих стен были аккуратно сложены прямо под ними, а камень оттуда растаскивался всеми теми кому он был нужен.
Если мы во Львове ещё не успели превратиться в настоящих узников, по другому не скажу, не стали серыми, мрачными, и у каждого из нас таился свет надежды, что вот сейчас, может быть этим вечером, мы вырвемся за колючку и снова станем жителями прекрасного старинного города, то жители варшавского гетто за несколько лет эту надежду потеряли. Они поняли, что гетто не закончится никогда. По крайней мере для большинства из них.
Тут были все. И евреи. И те кто не хотел быть евреем. И те кто уже считал себя поляком. И весь этот огромный муравейник ещё жил, копошился, дурно вонял и медленно вымирал. Плохо, когда люди становятся таким вот муравейником. Но не немцы, и не кто-то со стороны, превратил их в такое общество. Немцы только добили, ударив нас по самому слабому месту. Это место наше собственное стремление убедить себя в безопасности своего состояния и заснуть, спрятаться под покровом чужих нарядов. И когда ты забываешь, кто ты и что ты, эта сторона нашего существа ослабевает. И по этой, самой слабой стороне, больно и больно бьют…
С оружием в руках сейчас были те кто этого не забывал, кто ожидал удара от врагов. Если бы тогда, возле дома Просвиты, в сорок первом, я на минуту бы забыл, что я еврей, и не помнил бы это до того, всю свою малую ещё жизнь, то наверное меня бы затоптали ещё во Львове. Но я помнил. И теперь понял, что все войны, революции, восстания у тех с кем мы рядом живём, окропляются нашей кровью и освящаются нашими страданиями. А мы вынуждены выживать между ними… Почему так? Я этого не понимал и думал,- а почему именно так? Ведь не могло быть, что просто плохие люди пришли убивать хороших людей, а хорошие люди защищаются от них и защищают нас? Почему нас обязательно должен кто-то защищать? Почему мы должны считать себя, обязательно, перед кем-то в долгу?
Да, я был в долгу перед Ароном, перед той семьёй, погибшей из-за того, что спрятали меня от немцев и спасали от полицаев, но война тут была не при чём. Даже если бы не было войны, и случись беда, они бы всё равно не поступили бы иначе. Я старался понять, как это возможно, не выбирать из двух зол, создать свою, только нашу, правду, благодаря которой ни кто не будет хотеть быть поляком, немцем, русским, украинцем, а оставаться евреем и поэтому — быть сильным и всегда готовым к внезапному удару со стороны...
Русские сильны. Они знают, что они русские и это та самая грань, которая понуждает их воевать за себя. Они имеют честь. Немцы сильны. Поляки… А мы, получаемся слабы, потому что у каждого из нас своя правда… Одна учит угождать соседям, другая самим становиться соседями собственных домов, запуская туда всех гостей, прошенных и не прошенных, и прислуживать им, третья просто заставляет скитаться по миру, меняя личину и думать, что ты самый умный… Почему, только малая часть нас хранит собственную душу и защищает её?

ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ





Роман "Сказание о Звёздном Мальчике" не претендует ни на историчность, ни на достоверность. Это мой личный ответ американскому фильму "Последний Легион" и персональный взгляд на раннюю историю русов. Историческая достоверность присутствует лишь в факте, что царь хеттов Сиппулилума II, после падения всех хеттских городов под ударами кочевых протоармянских племён, ассирийцев, греков и древних еврейских колен, основал "партизанское царство" покинув города вместе с преданными ему людьми. Эта часть хеттского народа, по одной из версий, положила начало другому этносу - скифам.
Сиппулилума II - малолетний внук Сиппулилумы I (прототипа царя Приама, героя "Илиады" Гомера) известен из греческих мифов как Скамандрий (Астианакт), а у этрусков и римлян как Таг). Этрусками он был впоследствии обожествлён.
Вот и весь сюжет одного из моих ранних рассказов.
Читайте, плюйтесь, ругайте меня и рвите на мелкие кусочки...


- Когда огромный город будет со всех сторон обложен неведомыми раньше врагами, а море станет недоступно, а степи станут убивать своих детей, тогда родится великий царь. Он будет рождён одновременно с солнцем, а волосы его будут цвета месяца. Это будет и человек и не человек, и Бог и не Бог, но дух его будет воплощённый Асмень, вернувшийся с далёких звёзд. Он повергнет грозного врага, а из древнего народа создаст новый, ранее неведомый. И все цари земли не увидят в новом народе грядущего повелителя четверти всей Вселенной. Он создаст царство, которое ляжет от северных до южных морей, от западных лесов и до восточных океанов, повергнет диких степных жителей и обратит в прах славу восточных повелителей. На него ополчатся западные цари, но сломают себе хребет о столицу великого царя. Ибо столицу эту будет охранять сам Господь Неведомый нынешнему человечеству.
Он украсит свои города золотоверхими храмами, а жителей его царства будет не счесть. И сыны этого царя будут подобны древним богам, и возгордившись доброю славою предков – возродят её навеки веков. Потом, когда слава богов и людей сравняется воедино, на огненных крыльях утренней зари, взлетят дети народа русоголовых к далёким звёздам, выше небес, и звёздные небеса откроют им свои тайны. Гагара, утка Асменя, понесёт человека из рода русоголовых туда, где боги пируют пиры свои.
Царь этот будет носить имя Царя Города. Он взойдёт на трон обеими ногами, нарушив древний обычай царей троянских, и не пожелавший его выполнять из гордости не мерянной, данной ему от богов. Он останется последним, что бы стать первым. Он останется ребёнком, что бы жить в веках и вечно. И придёт время, когда он уподобится Богу, забытый в мире людей… С ним начиналось древнее царство, с ним начнётся новое царство, и на нём завершится грядущее, дабы восстало царство вечное!

ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ