Люба Расина:

Маскаль.

Я человек нервный, не арийского происхождения и поэтому характер у меня совершенно не нордический. Вот стоит мне уцепиться мыслью к чему-то, это «что-то» не отпускает. Насколько я сегодня понимаю, есть ещё одно свойство моего характера. Это если совсем уж плохо, то я забываю. Не то что бы совсем, а вроде бы и помню, но без деталей и без прочувствования подробностей. Так вот если эти два свойства в какой-то своей точке встречаются, то всё. 

Знаете, ну вот зачем мне Майдан. Украинкой я не являюсь, на Украине не живу и не собираюсь. Русской тоже никогда не была, хоть и хотелось мне в детстве иметь русые волосы, нос курносый и голубые глаза.Но вот сейчас! Именно сейчас, схлестнулись какие-то неведомые силы и медленно стали выволакивать, из закоулков памяти какие-то давно забытые картинки и события. Началось всё с Майдана. Да! Это я уже говорила. 

Читаю о русских в статьях и комментариях украинцев- «поганые маскали», «всех маскалей на ножи», «маскали все быдлонаци». «Маскали и жиды». Про жидов должно было заинтересовать, но было не интересно. Наверное потому что привычно. Не любят в Украине евреев. Ну и слава Б-гу. Наверное что бы кого-то любить, надо иметь с объектом своей симпатии, хоть какие-то общие свойства. А их нет! 

В конце концов, евреи это вам не сало и не леденец. Так что и нормально и без любви.

А вот это " быдлонаци маскали", вот тут меня стошнило.

Чернобыль все забыли? Ехали эти маскали спасать Украину от последствий аварии. Все ехали. И я ехала. Господи, ну не думали мы тогда, где хохол, а где русский или лицо какой другой национальности.

Я не знаю, как пишется это слово. Маскаль или москаль. Оно мне настолько мерзко, что я сохраняю способ написания этого слово, как я это видела в комментариях у наших украинских «друзей».

Добавлю не просто комментарии украинцев под чьими-то постами и записями то тут, то там, но вполне официальные выдержки из вполне официальных украинских СМИ, далеко не партийных, а претендующих на всеукраинский, и даже на международный, статус:

Выдержка первая («Вечерний Киев», 16 марта с. г.): «Пропаганда Востока и Запада постепенно преобразовала это выдуманное событие (массовый расстрел евреев в Бабьем Яру) в величайшее злодеяние в целой истории человечества, а Бабий Яр преобразовался в место поклонения мирового жидовства. То-то не удивительно, что два последних президента Америки, веря, что это правда, почтили место надуманной трагедии жидов своим присутствием...»

Выдержка вторая («Нескорена нація», №8, 1995 г.): «… при их солидарности, зоологической ненависти ко всем народам, с одной стороны, и пассивности и гуманизме гоев, с другой стороны, жиды достигают успехов так же, как небольшая, но хорошо организованная банда может терроризировать большой город».

Выдержка третья («Шлях перемоги», 12 января 1995 г.): «… Они (конечно, опять же евреи!) никогда не были на стороне порабощенного украинского народа, а служили его оккупантам и поработителям».

А теперь еще об одном заявлении и вовсе из ряда вон выходящем и ни с чем не сравнимым по своему бесстыдству и бесчеловечности. На него обратил внимание общественности уважаемый киевский публицист и сценарист Евгений Оноприенко. Вот это заявление некоего В.Шкуратюка: «Я горжусь тем фактом, что среди 1500 карателей в Бабьем Яру было 1200 полицаев ОУН и только триста немцев».Мог ли в новой демократической Украине кто-либо сегодня ожидать проявления подобного цинизма и наглости. Где же прозвучало это провокационное заявление? Оказывается на сессии Горсовета в Ривно и принадлежит оно местному нардепу... Вот так-то...

Чует моё сердце, что когда-то это уже было, а из подсознания, с какой-то тревогой всплывают картинки из не такого уж далёкого прошлого, словно кинохроника… И при этом, нам как и тогда говорят: «не драматизируйте ситуацию», «не читайте плохого», «не обращайте внимания» и рекомендуют лизать им задницы (пардон за выражение), чтобы они нас в очередной раз не поубивали. Были и в 30-е годы те кто это говорил, рекомендовал… Кто оказался прав? Мастера убаюкивать сознание, или те кто запасся гранатами и наганами, с парой-тройкой МР да сухпайком, чтобы не сдаваться без боя?

Вспоминаю рассказы своих родственников и стариков-соседей переживших Холокост. Нет, никаких героических сюжетов я не слышал. Больше были воспоминания наводящие на вопросы, на которые я могу с трудом дать ответы только сейчас.

Семья моей бабушки приехала (точнее — бежала) на Донбасс с Херсонщины, из под Каховки, после Гражданской войны, как только перестали стрелять. Бегство было поистине трагическим и требующим (иначе не скажу) написания целой повести, если не романа, о нескольких поколениях этой семьи. Меняли фамилии, скрывали откуда прибыли, привыкали ничего не рассказывать… Это положило отпечаток на характере бабушки, и может быть поэтому информация у меня об истории нашей семьи в те годы, довольно скудная… Бабушка рассказывала то что запомнила из тех 20-х годов. Я опущу всё то, что предшествовало этим событиям, намеренно.

Мы не были мариупольскими евреями. Мы бежали из под Каховки в середине 20-х годов от погромов. Бабушкин прадед, Яаков, приехал в Новый Берислав из Польши, из Долины. Этот бывший Штетл до сих пор стоит на Галичине. Фамилия наших родственников там была Лескевич, а вот фамилия бабушкиного прадеда была Вайс, и его предки по отцу были из Бреслева, из Литвы… Но об этом я расскажу отдельно… Счастливые годы прервались в 1917 году, и после Гражданской войны было несколько спокойных лет, которые прервались так же внезапно как и начались...

Годы НЭПа, годы, когда до голода 1933-го ещё было время. Кое-где по Украине ещё рыскали петлюровские банды. Но это делали не петлюровцы. Моих, будущих, дедушек и бабушек, с прабабушкой, просто свезли на кладбище и бросили зимней морозной ночью на смерть. Напомню, что в тех краях зимой часто не бывает снега. При морозе -29 ветер клубы пыли гоняет. А брату моей бабушки довелось проделать долгую дорогу, сквозь мороз и ветер, в соседнюю колонию, чтобы позвать на помощь их дядю. Было моему деду тогда всего 11 лет...
Потом было Рутченково. Потом был Мариуполь. Когда бабушкин брат поступил учиться он забрал мою бабушку с собой. Учился он в Горловке, где и бабушка, перед самой войной окончила педагогическое училище. 

Она была самой первой учительницей и первым директором школы в посёлке Кальчик. Это под тем же Мариуполем. Собственно, разве можно назвать было посёлком хутора раскиданные в степи? Половина названий этих хуторов уже неизвестны. Греки, евреи, немцы жили вперемешку. Хуторок немецкий, хуторок греческий, хуторок еврейский. И таких три десятка. В школе преподавали, кроме русского языка, и немецкий, и идиш, и румийский, и даже урумский языки. Это сейчас бывший Кальчик напоминает русскоязычный конгломерат, а тогда это было классическое Приазовье... 

Брат бабушки работал главным инженером городских фильтров, предприятия подающего воду на Мариуполь и его важнейшие предприятия. Сейчас это кажется обычной должностью, а в те годы, когда водопровод был в диковинку…… ...

Но вернёмся к теме. Насчёт убаюкивания тревоги и «непредвещения» беды...

Бабушка вспоминала, что слухи о том что немцы делают с евреями, до них даже не доходили. Ни один еврей не уехал из Мариуполя, в частности с Кальчика, не потому что возможности не было, а потому, что помнили немцев по 1918 году, когда в колонии пришёл порядок, прекратились грабежи, а погромщиков начали вешать. Возможность бежать была, но никто не хотел бежать. Первые слухи докатились до Кальчика только в августе 1941 года, с беженцами. Но им никто не поверил. Все посчитали это паникой и заботились больше о том, что идёт уборочная... 

Но чем ближе подходил фронт, тем сильнее становилась тревога на душе. Объявили эвакуацию. Дед Лёня приказал собираться. Бабушка вспоминала, что они (бабушка, дедова жена и двое детей, мои дядя с тёткой) «сидели на чемоданах», когда вернулся её брат и сказал: «Всё. Никуда не едем. В городе немцы...» Оказывается, в тот момент когда со станции отправлялся последний эшелон, на вокзальной площади уже останавливали свои машины ССовцы... 

Никто и предположить не мог, что немцы сделают с евреями! Напротив! Как рассказывал мой сосед (Николай Алдошин), так же переживший Холокост подростком, немецкие солдаты никаких погромов не устраивали, никого не трогали и пальцем, и всегда были обходительными и вежливыми, охотно выменивали у евреев вещи на продукты, даже платили деньги. Беды не предвещало ничего! Немецкие власти Мариуполя (собственно немецкими их можно было назвать чисто условно, т.к. власть сидела под сине-жёлтым флагом и состояла из украинцев).

Ближе к октябрю 1941 года в Мариуполь прибыла зондеркоманда 10-А, состоявшая из украинцев. И первой жертвой Холокоста, как рассказывал Алдошин, стал 12-летний еврейский мальчик (звали его Коля, а вот фамилию я не вспомню), которого украинец застрелил на Слободке, около нынешнего детского садика (тогда там была школа, а при немцах устроили склад продовольствия). Дети постоянно туда ходили по привычке. Часто удавалось менять рыбу на что ни будь существенное. Как рассказывал Николай Алдошин, Коля не ожидал, что в него вообще будут стрелять. Никто не ожидал. Немцы часто пугали детей стреляя в воздух, но тут, украинцы просто, шутя, открыли огонь… Как вспоминал сосед, видимо тот мальчик ничего не успел даже понять, потому что так его и подобрали, с застывшей на лице улыбкой… Путь на Агробазу начался на следующий день... 

Бабушка говорила, что Кальчик немецких солдат не видел до 3 октября 1941 года. Потом приехали мотоциклисты, посмотрели степь и уехали. Следом появились грузовики, вывозившие людей на нынешний испытательный полигон «Стана-3000». Было несколько машин. Везли всех. Коммунистов, комсомольцев, евреев, цыган. Туда же согнали и евреев из Кальчика. Бабушка осталась живой только потому, что её первый муж был украинцем. Да и пожалуй благодаря благородству местных греков, не выдавших последние две еврейские семьи Кальчика. Те кто был в колонии — остался на Агробазе. 

Уже в конце 80-х годов приезжала моя тётка, дочка брата бабушки и я помню, что мы всей семьёй ходили к тому самому полигону. Не ездили на Агробазу, а почему то ходили именно туда, помню что она плакала, и помню, что тогда они с бабушкой вспоминали где стоял чей дом, в каком подвале их прятали греки, и тогда я первый раз услышал историю, что немцы, в конечном итоге  обнаружили семью деда. Искали и деда. Оказывается сдала евреев немцам местная учительница. Бабушка не хотела вспоминать даже как её звали. Просто говорила, что она так и уехала с немецким офицером и больше о ней не слышали… Обнаружили удачно… для нас. Начался авианалёт. Немцы бросили даже собственных раненных и просто ретировались из Кальчика... 

К чему я это всё? Да просто к тому, что история всегда повторяется дважды: первый раз как трагедия, а второй раз как фарс. Тогда мы не знали, были не осведомлены и верили в лучшее до последнего момента. И даже тот погибший около собственной школы от рук бандеровца еврейский мальчик не был опознан как предвестник беды. Ни один еврей не спрятался, не бежал и хотя бы не попытался спрятать других детей… Просто так, средь бела дня в городе застрелили ребёнка с жёлтой звёздочкой на одежде. Можно было бы понять, что что-то не так, что-то не то и забить тревогу… Тревогу забил только один человек, рассказавший мне эту историю, спрятавшийся на Гавани в старых доках, и найденный там русскими жителями Слободки, почему он и носил до конца своих дней русскую фамилию… А сейчас, когда, в отличие от немцев в 1941 году те же бандеровцы даже не прячутся, а откровенно говорят о своих планах на евреев с трибун, со страниц газет и в комментариях в Интернете, не предвидеть беды это поистине фарс...