| Главная » Статьи » Проза |
СКАЗАНИЕ О ЗВЁЗДНОМ МАЛЬЧИКЕ
Глава 6
 ПАДЕНИЕ ТРОИ Из манускрипта: «…из всего следовало только одно: наступали последние дни державы хеттов. Хетты, от мала до велика, были перебиты по всей стране. И не кому было хоронить. Мать лежала рядом с детьми своими, сын с отцом, а жена с мужем, убитые. У многих были отняты головы, из которых делались чаши для однодневных пиров каскских. Храмы были стёрты с лица земли до основания своего, а на их местах, там, где раньше славили Пресветлого Трояна - Яяша Громовержца, Асменя Дарующего Жизнь Вечную и Воскрешение из Мертвых, Яву Святого Духа, - теперь оскверняли землю непотребами и кровию человеческой, возливая её на холмах Тейшуба, которые были сложены из камней святых храмов. Жрецы были убиты или бежали. Через Пролив Быка и Ильмару потянулись плоты и лодии с многочисленными женщинами и детьми, да с малочисленными воинами. Хетты покидали свою страну уходя аж за Дану-Реку, за горы стоящие на границах с Вантитом, туда, куда не могла достать рука данайцев, на родину пращуров своих, решив, что сами Боги изгоняют их из земли русоголовых в лоно матери Аратты. Многие пересекли Северное Море и поселились в степях Аратты, обречённые на вечное скитание и дикую жизнь. Живущие же на границах со страной Урарту, бежали берегами Колхиды и пройдя многие стадии, потеряв от голода и болезней многих из людей, в борьбе со степными волками и арисланами, пролив не мало крови, поселились на берегах гнилого моря, которое данайцы зовут Меотида. Лежали в руинах Кила и Хриса, и Хаттуша, и Канес, и Неса. На месте наших городов, там, где некогда стояли величественные храмы и дворцы, где кипела жизнь и цвели сады, теперь возвышались только обгорелые руины… Каски были степными кочевниками и горными охотниками. А данайцы - морскими разбойниками и бродячими убийцами. И те, и другие ненавидели всё, что связано с городской жизнью, с хлебопашеством и виноградарством. Они стирали с лица земли даже маленькие рыбацкие посёлки, кидая в воду младенцев, расстреливая из луков жителей, соревнуясь в умении насадить на копьё или на меч, подкинув вверх ребёнка, или разрубив пополам взрослого. Не щадили даже хеттских девушек, не уводя их в плен, а насилуя и после убивая сразу. Народ русоголовых исчез из страны русоголовых… Теперь эту страну населяли смуглые и горбоносые, как смоль чёрные потомки диких племён далёких южных пустынь и гор… О горе на наши головы! Они уже так уничтожили некогда, в эпоху былин сказочную страну Шумер, двенадцать сказочных городов Ура, где жили наши древние предки, придя из страны Аратты, что за Северным Морем, на берегах Рай-Реки. Они загнали высоко в горы гордых сванов, после чего почти тысячу лет урартяне оставались маленьким народом. И повсюду установили порядок каскский. Они жили в стране двух рек, пока их не изгнали оттуда атураи. Тысяча лет они размножались в степях Сирии, пока эти степи не показались им тесными. И вот, они вторглись в нашу страну, в землю, в которой покоится прах наших предков, возделанную нашими трудами и политую нашим потом и кровью, что бы остаться здесь навсегда. Пришла чёрная днина нашего народа, народа русого, не похожего на них, а по сему, по их словам, не достойного жизни под солнцем. Ударила третья молния Господа Яяша по судьбе нашей…» Прохладные дни сменились ужасной жарой. Солнце так жарило землю, что попросту невозможно было вздохнуть, что бы не ощутить в груди раскалённого воздуха. Даже источники начали иссякать, уходить под землю. В осаждённой Трое, с её раскалёнными камнями зданий, началась нехватка воды. Жажда томила и мучила всех, не взирая на саны и титулы. Цена на воду стала выше цены на мясо… Данайцы, по видимому решили взять город измором. Они окружили город с трёх сторон, а акваторию порта замкнули своими галерами. И если раньше, рыбаки, единственные кормильцы и спасители, могли хоть как-то спокойно отойти недалеко от берега, что бы выставить сети и прокормить свои семьи, и даже соседей, то теперь рыбацкие лодки встречал дождь из стрел. Долго потом, вдоль берега, без всякой надежды причалить, болтались по волнам эти лодки, с мёртвыми рыбаками. Многие из них уносило в море, как говорили люди - «Варуна забирал к себе своих сыновей…»… Дни убегали быстро… Начинался голод… Напрасно Таг приказал открыть все закрома, амбары, и даже велел раздать всю пищу, которую только можно было найти в цитадели, людям. Этого хватило на несколько кварталов, и то не на долго. Маленький царь был в отчаянии. Он часами не выходил из своей комнаты. Ни мама, ни Елена, ни Азнив не могли его успокоить, или хотя бы убедить Тага, почаще показываться на глаза дворцовым сановникам. Вдохновлял мальчика, как всегда, Анхиз. После его слов хотелось жить дальше, и Таг чувствовал себя, всё же, царём, а не потерянным в безысходности. Но к вечеру снова нападала грусть-тоска… Таг тогда предпочитал помечтать, где ни будь в укромном местечке одиноко и тихо… Наконец у Золотых Врат показались посланники от данайцев… Они подошли рано утром, когда солнце ещё не так сильно парило на землю. Их было трое. Один из посланников держал огромный штандарт с белым полотнищем, а двое других, шедших немного позади, едва встав у городских врат, положили на землю щиты. - Жители Илиона! - прокричал на стены один, выступив вперёд, - мы посланцы архонтов Одиссея и могучего Ахилла! Мы хоти говорить с вашим базилевсом! Он прокричал это три раза. После каждого призыва данаец молчал, ожидая ответа и вновь начинал кричать, пока ему, наконец, не ответили. - Троя не сдастся! - крикнули со стены, - можете убираться назад, откуда пришли, и передайте своим архонтам, что троянцы никогда не откроют врат перед врагом, даже если мы тут все вымрем с голода! Троя будет или безлюдным градом призраков, или троянская! - Мы будем говорить с вашим базилевсом! - крикнул в ответ посланник, - и мы не уполномочены говорить о сдачи города! - Тогда зачем явились? - Мы будем говорить только с базилевсом Астианактом! Тага разбудил Анхиз. - Что? - проснулся Таг глядя на старика. Мальчик так и остался лежать, уставившись в стенку, не поворачивая головы. - К тебе пришли, повелитель. - Я не хочу никого видеть. - К тебе пришли послы из лагеря врагов. Они хотят говорить с тобой. - И чего они хотят? - обернулся Таг. - Они будут разговаривать только с тобой, с правителем земли Хатти. Мальчик поднялся и сел на кровати. - Впустите их. Я жду в Зале Золотого Трона. - Слушаюсь, мой повелитель, - ответил Анхиз и удалился, пятясь назад к двери. Таг надел красный плащ и вышел в коридор. Там он постоял. Подумал. И опустив голову, молча пошёл в Зал Золотого Трона. Он сел на дедовский трон и стал ждать. Наконец кто-то вошёл. Оказалось, это была мама. Она подошла к мальчику и коснулась его головы. - Я не хочу быть царём, мама. Я боюсь. Боюсь, что голодная толпа меня растерзает и откроет ворота данайцам. - Этого не будет, Таг, - ответила мама гладя мальчика по голове. - Нет, будет. Толпа жестока и несправедлива, - посмотрел на маму Таг, - я же помню данайскую соглядатайку. Её искалечили. Она была беспомощна, и поэтому её разорвали в клочья. Это наши люди. Таг поднялся и прошёл по залу заложив руки за спину. - Я боюсь за тебя, за Азнив, за Елену.Люди добры только поодиночке, а когда собираются вместе, то становятся чудовищами… И почему все так происходит? Я совсем ещё ребёнок. Зачем меня объявили царём? Я не хочу быть царём. Почему не отдали Золотой Трон Энею, который только и мечтал, что бы сесть на него… Почему со мной носятся, как не знаю с кем… Тот же Лаокоон, он мог бы сказать, что я ещё мал, и сам править землёй хеттов. А потом возвести на престол одного из своих сыновей. Ведь так же сделал и Лабарна… - Царь не должен бояться своего народа, - ответила Менрва. - Значит я не настоящий царь. Значит я игрушечный царь… Я не способен ни на что… Менрва усмехнулась. - Таг, не выбирают родителей. Боги указали именно на тебя, что бы именно ты, в самую тяжкую годину своего народа возглавил его. Так было для чего-то надо. И не даром ты оказался на троне, когда данайцы и каски стояли под стенами столицы. Значит, это было тебе предначертано с рождения, а может быть задолго до него тысячелетия назад, от начала нашего царства. И сейчас ты не можешь бросить свой народ, как кормчий не может бросить свой корабль, когда он тонет. Эти голодные люди - твои дети. Они смотрят на тебя с надеждой, как дети смотрят на отца в минуту опасности. Ты их отец. - Как Асмень у всех нас? - подошёл Таг к матери, глянув ей в глаза. - Да, как Асмень, - ответила мама, - когда-то наш народ спас от гибели простой мальчик. Было это очень давно, и этот мальчик стал Богом. Когда наш народ постиг величайший голод, он нашёл в степи зёрнышко и принёс его в город. Из этого зёрнышка вырос огромный сноп пшеницы, которая и до сих пор растёт на наших полях. Асмень кормит нас всех хлебом, по сей день. Злые люди завидовали его мудрости и доброте, и хотели убить. Но боги прислали огненных птиц и те унесли Асменя к звёздам. И тогда люди узрели в нём Господа. И тебя многие считают Асменем, который вернулся с далёких звёзд, сияющих в ночном небе, что бы спасти свои племена. Когда ты родился, жители Трои нарекли тебя Владыкой Города. - Но злые люди всё же хотели убить его… - прошептал Таг. - Кощей со своими слугами, преследуя Асменя, навлёк на себя проклятие жить не умирая, блуждая степями, морями и горами, каясь в злодеяниях, но не находя смерти и дороги в свой дом. Это знают все. И никто не посмеет поднять на тебя руки… Менрва подумала, и погладила сына по голове. - Есть пророчество… - Какое? - Это древнее пророчество, - ответила Менрва…Оно очень древнее, и Лаокоон знает о нём. Когда умирал Божественный Лабарна, он сообщил его древним жрецам храма Асменя. А те своим детям, а те своим… И так оно дошло до наших дней. - И что же оно предрекает? – спросил Таг. Мама улыбнулась. - Когда огромный город будет со всех сторон обложен неведомыми раньше врагами, а море станет недоступно, а степи станут убивать своих детей, тогда родится великий царь. Он будет рождён одновременно с солнцем, а волосы его будут цвета месяца. Это будет и человек и не человек, и Бог и не Бог, но дух его будет воплощённый Асмень, вернувшийся с далёких звёзд. Он повергнет грозного врага, а из древнего народа создаст новый, ранее неведомый. И все цари земли не увидят в новом народе грядущего повелителя четверти всей Вселенной. Он создаст царство, которое ляжет от северных до южных морей, от западных лесов и до восточных океанов, повергнет диких степных жителей и обратит в прах славу восточных повелителей. На него ополчатся западные цари, но сломают себе хребет о столицу великого царя. Ибо столицу эту будет охранять сам Господь Неведомый нынешнему человечеству. Он украсит свои города золотоверхими храмами, а жителей его царства будет не счесть. И сыны этого царя будут подобны древним богам, и возгордившись доброю славою предков – возродят её навеки веков. Потом, когда слава богов и людей сравняется воедино, на огненных крыльях утренней зари, взлетят дети народа русоголовых к далёким звёздам, выше небес, и звёздные небеса откроют им свои тайны. Гагара, утка Асменя, понесёт человека из рода русоголовых туда, где боги пируют пиры свои. Царь этот будет носить имя Царя Города. Он взойдёт на трон обеими ногами, нарушив древний обычай царей троянских, и не пожелавший его выполнять из гордости не мерянной, данной ему от богов. Он останется последним, что бы стать первым. Он останется ребёнком, что бы жить в веках и вечно. И придёт время, когда он уподобится Богу, забытый в мире людей… С ним начиналось древнее царство, с ним начнётся новое царство, и на нём завершится грядущее, дабы восстало царство вечное! - А ты откуда знаешь это пророчество? – спросил Таг… - Знаю… - ответила мама. Таг вздохнул и чуть не заплакал. Даже у мамы было больше духа, чем у него. Но в том то и дело, что мальчик был в безысходности оттого, что просто не знал, как спасти город. А так, он бы правил и правил, много хорошего сделал бы, о чём мечтал уже давно. А тут - враги. Разбирайся с ними, а не делай свой народ счастливым. Таг глянул на маму, потом перевёл взгляд на парадный вход, откуда должны были показаться данайские посланники. Но вместо них вошёл Анхиз. Он показал взглядом Менрве, что бы она удалилась. Менрва поняла всё без слов. Женщине не место там, где разговоры ведут воины. Она, как бы на прощание обняла сына и не оборачиваясь вышла… - Сядьте на престол, мой повелитель, - произнёс торжественно старик, - они идут! - Пусть заходят, - ответил Таг сев на трон. Анхиз встал рядом, держа наготове меч… Вначале вошли витязи. Они выстроились в два ряда, растянувшись от дверей к трону. Таг ждал. Послы показались не сразу. Данайцы, медленной, пёстрой походной, словно кланяясь каждому из витязей, приблизились к трону и увидев на нём мальчика, переглянулись. - Нам предстоит говорить с ребёнком? - спросил старший из них и посмотрел на Анхиза. Тот хотел что-то ответить, но Таг, словно обиженно, опередил его. - Вам предстоит говорить с царём земли Хатти, сыном Геркле, внуком Приама и потомком Лабарны! - чуть сурово, стараясь казаться серьёзнее, мальчик. - Говорите, зачем пришли! - Нас прислали Ахилл и Одиссей, что бы говорить о мире, - начал старший, - я Филипп, простой эллинский гоплит, не имеющий ни титулов, ни сана, послан к тебе, о повелитель Илиона, что бы ты видел, что Одиссей и Ахилл, говорят к тебе от имени простых эллинов. Илион может не открывать врат, мы уйдём навсегда, но наши архонты хотят назначить ничтожную цену за то, что бы наши войска покинули ваши земли. - И какую же вы цену требуете? - усмехнулся Таг, как это делал отец, - мой народ никогда и никому не платил дани. Мы скорее умрём от голода, или падём под мечами и стрелами. Когда нас не станет - всё вашим будет! - Маленький базилевс спешит с выводами, - как-то по-доброму ответил посол, - мы не говорим о золоте, серебре, или других драгоценностях. Мы знаем, что русые гетиты скорее скорей умрут, нежели согласятся на унизительную для них дань. Мы уходим без требований земель для эллинов, без требований дани за жизнь. Мы даже освобождаем рабов взятых тут. Мы не хотим, что бы наши потомки мешались с потомками вашими. Мы могли бы их просто убить, но мудрый Одиссей и бесстрашный Ахилл, в знак признательности, передают всех рабов взятых на Илионе тебе, о повелитель гетитов. А Ахилл, в память о подаренном ему коне, просит, что бы ты принял его подарок - деревянного коня, огромного и величественного. Его будет видно с моря, далеко идущим от берега кораблям. Сколько на него будут смотреть, столько и будут помнить, что базилевс гетитов Астианакт, сын Гектора, подарил архонту Ахиллу, сыну Атрея, коня Астерикса, по вашему - Звёздочку. - И всё? - удивился Таг, - это и есть ваша цена? Они просят принять этот подарок? - Это и всё, - ответил посол, - базилевс должен понимать, что такой подарок увековечит память о вашей дружбе с Ахиллом. Он не унижает чести русого народа. Только одно просят наши архонты, что бы этот деревянный конь не рассыхался под палящим солнцем страны гетитов, а стоял бы на площади, перед вашим величественным дворцом, как памятник вашему прекрасному коню. - Ладно, - показал ладонь данайцам Таг, как это обычно делал дедушка, прося, что бы собеседник замолчал, - если вы действительно уберётесь из нашей страны, освободив всех наших пленников, то можете забирать с собой даже касков. - Каски уже ушли в свою страну, - преклонил почтительно голову посланник, - повелитель может убедиться в этом сам. - Точно ушли? - Ушли, - кивнул посол. - И где же ваш конь? - Он находится неподалёку от нашего лагеря. Его изготовили из кедровых брёвен. Наши зодчие украсили его резьбой и узорами. Базилевс не откажется от такого подарка. Поверьте, он прекрасен. И более того, - поднял руку вверх посланник и указал на выход, как бы приглашая за собой, - Ахилл и Одиссей приглашают вас взглянуть на него. Пусть сын отважного Гектора почтит своим визитом храбрых воинов. Пусть не откажет в приглашении, будучи достойным своего отца. Таг затрепетал всей душой. Наконец то, мир. Мир и спокойствие в родной земле, о котором он так мечтал. Во имя этого вот мира, в бою погиб его отец, война забрала Париса и умер от горя и печали из-за этой войны дедушка. И вот, то о чём мечтали они, дождался Таг. Враги сами пришли предложить мир, прося взамен только сам мир. Мир за деревянного коня. Тагу не верилось. В зале послышался шепот, удивлённый шепот, как бы роптание… - Идите с миром, - ответил Таг, подражая дедушке, - мы придём к вам, и не оскорбим отказом. Передайте архонтам Одиссею и Ахиллу мои слова: завтра, после восхода солнца, я посещу их, и мы вместе посмотрим вашего деревянного коня. - Да будут долгими годы вашего царствования, о царь царей, - улыбнулся посланник и поклонился Тагу, - позвольте нам удалиться с миром из вашего города. Ваши жители могут спокойно выходить из ворот уже сейчас, а корабли могут выходить в море. Эллада уводит свои галеры от акватории вашего порта. А ваши хлебопашцы и охотники да не убоятся наших воинов. Пусть все понимают, и вы поймите, повелитель, что нам нужно время на приготовления для ухода в свою страну. - Идите, - радостно ответил Таг и посмотрел на Анхиза, - пускай их проведут до ворот, и проследите, что бы никто не обидел данайцев. - Слушаюсь, мой повелитель, - кивнул мрачно, поглаживая седую бороду, Анхиз. Таг остался один. Он радостно соскочил с трона и выбежал на балкон, провожая взглядом данайских посланников. Мрачные мысли и печали мгновенно улетучились. Ему захотелось побежать и рассказать обо всём маме, поделиться радостью с Азнив и обязательно, совсем обязательно, немедленно простить все обиды Энею. Ведь Эней с Тагом последнее время вообще не разговаривал… Но в принципе, Таг и сам не разговаривал ни с кем. Он вернулся в зал и бегом, как-то легко побежал к маме. В дверях, как будто в старой пословице, что на ловца и зверь бежит, он столкнулся с Энеем. - Чего ты как угорелый носишься? - обижено ляпнул Эней, когда Таг в него врезался, и мгновенно испортил всё настроение. - Я не ношусь, у меня только что были данайские посланцы. Они предлагают заключить мир и освобождают всех пленников, - ответил Таг, - а завтра я иду к Ахиллу и Одиссею. - Ха! - усмехнулся Эней, что Тагу совсем стало отвратительно на душе, - а я, стало быть, стану царём Трои? - С чего бы это вдруг? - насторожился мальчик, - ты не простой, Эней… - Да тебя дурака на решётке поджарят, как барашка… Приглашали барана на свадьбу, сюрпу из него варить, - усмехнулся Эней. - Вечно ты… - чуть не заплакал от обиды Таг, не находя что ответить, но остановился. Теперь ему нельзя было шутить над Энеем, убегать от него и обкидывать его яблоками с дерева. Таг теперь царь. Он просто ухмыльнулся в ответ и пошёл своей дорогой. - Таг! - крикнул в след Эней, - Таг постой, ты не понял меня, не обижайся, я же люблю тебя, Таг! Но Таг не остановился и даже не оглянулся. Он шёл к Азнив. Наконец он принёс ей радостную весть. Азнив обрадовалась даже больше чем сам Таг, но едва мальчик успел открыть рот, как всё опять испортил вошедший внезапно Анхиз. - Я искал вас, мой повелитель. - Зачем? - искренне удивился мальчик, - ведь мы победили! Завтра данайцы уходят и больше никогда не вернуться! - Возможно это и так, но мудрецы и воеводы хотят, что бы вы выслушали их по этому поводу. - Что ещё не так!? - Совет хочет видеть вас. Прибыл Лаокоон и старейшины города. Ведь вы приняли послов без них и мудрые бояться, чтобы не обманули вас хитрые данайцы. Таг ударил кулаком по воздуху, нахмурился и вышел из комнаты. Анхиз вечно появлялся не вовремя. И вечно портил всё настроение своими поучениями и волнениями. Старик пошёл вслед за Тагом в полушаге. - Не обижайся, мой повелитель, - говорил старик, - данайцы хитры и коварны. То, что Ахилл принял от тебя подарок, это ещё не значит, что он стал твоим другом. Они не такие, как мы. А ты ещё прост и наивен. Но в этой наивности и будь мудрее данайских архонтов. Предусмотри, мой повелитель всё, на пять шагов вперёд. - Я хочу только мира для своего народа, - чуть не заплакал Таг, - любой ценой. Если мне пришлось бы умереть ради этого, то я бы умер! - Нельзя так говорить, - остановил его Анхиз. - Можно! Мне всё можно! Можно, хотя бы из-за того, чтобы не сказали, что из-за Тага погибла Троя! Ведь не скажут же что из-за него, а скажут, что из-за его глупости! Подошли к залу… - Мой повелитель, - остановил мальчика Анхиз, взяв его за плечо, - что бы не случилось, что бы не говорили сейчас, стой на одном, что ты это делаешь во имя мира и ради своего народа. Не поддавайся им, даже если тебе нечего будет сказать. Не соглашайся и не падай духом. Сейчас они начнут шуметь, давить на свою старость и мудрость. Но, старый, это ещё не значит, что мудрый. Большинство из них уже давно выжили из ума. А некоторые, через чур, хитромудры. Они надеются на то, что ты их испугаешься. Они мечтают навязать тебе свою волю, что бы править через тебя. Жрецы давно уже для себя решили – сдать город врагу. Данайцы им пообещали оставит всю полноту власти и не трогать их святилища. Верить ты можешь только одному из них. - Лаокоону? – остановился у самых дверей зала Таг. - Лаокоону, - ответил Анхиз, - послушайся его совета. И моего. Не верь данайцам. И не верь жрецам, но помни, что они сами тебя боятся как огня, боятся твоего гнева. Помни, что с тобой я. И ещё есть люди, которые как зеницу ока берегут твою жизнь и честь перед народом троянским. - Спасибо… - улыбнулся, наконец, Таг, - спасибо, что не бросаешь меня, Анхиз… Вошли. Лаокоон сидел молча, но вместо него начал говорить другой жрец, Баламер. Таг его не слушал. Старый жрец слишком растекался мыслями, и мальчик путался в них. Он только недоумённо глядел на Лаокоона, который безразлично рассматривал выступавшего оратора. Таг поднял взгляд на Анхиза… - Да помолчи ты, старый, - прервал Анхиз Баламера, понявши выражение лица Тага, - перед тобой не Приам, а его внук, совсем малый отрок. Проще можешь объяснить, что ты сказать хочешь? - спросил он, когда тот умолк. - Я хочу сказать, что никто из царей державы хеттов не нарушал обычая, не принимая от чужеземцев дорогих подарков! - настаивал Лаокоон. - А почём ты ведаешь, что царь не примет этого подарка? - глянул на жреца Анхиз, - и почём ведомо тебе, что данайцы не обманут нас, и на сей раз? - Пусть царь даст ответ! - зашумел зал, - мы требуем принять деревянного коня, чтобы не был нарушен древнейший обычай наших отцов, идущий от земель с берегов Рай-Реки! - Помолчите! - крикнул Таг, но его никто не услышал. - Да помолчите же! - снова крикнул мальчик, но совет шумел не давая ему сказать ни слова. - Закройте свои рты! - раздался на весь зал, могучий бас Анхиза и воцарилась тишина. - Царь говорит, а вы не даёте ему сказать. А ещё требуете уважения к себе, проявляя непослушание потомку Богов! - сурово выступил вперёд Анхиз, положив правую руку на рукоять меча, - разве мудрейшим достойно так себя вести? Или это есть ваш обычай? Или может кто-то желает тут посягнуть на потомка Божественного Лабарны? Стояла тишина. Глядя на Анхиза, никто не решался заговорить. Совет молчал… - Я не желаю ничего дурного, - наконец произнёс Таг, - я всё делаю для того, что бы воцарился мир на нашей земле. Данайцы обещают уйти и отпустить наших бранников. Они откроют акваторию порта, что бы мы могли выходить в море. Единственное их условие, это что бы в ознаменование их пребывания тут, на городской площади, перед воротами цитадели, стоял их деревянный конь столько, сколько это возможно. Это знамя их мира и напоминание потомкам об их чести. Ведь они дарят нам этот мир! Так говорят данайцы. Верите ли вы им? Зал снова зашептался. Старейшины о чём-то переговаривались между собой. Так было долго, а Таг ждал. Наконец, в середину зала снова вышел Лаокоон. - Бойся данайца дары приносящего, о юный правитель, царь царей, - произнёс старик спокойно и тихо, - предай огню этого коня и помни, что сей благородный жест унижает наш народ. Благородный жест врага - залог его победы. Никогда наши народы, ни неситы, ни расены, ни туржен, ни лувийцы, ни фригийцы, ни один, что некогда возводили вместе Трою и нареклись хеттами, не ставили памятников своим врагам и изменникам, даже во имя мира, даже во имя самой жизни. - Но иначе мы все вымрем от голода! – вскричал Баламер, а за ним занялись все жрецы, - неужели вы не видите, что народ просит воды и хлеба? Что умирают дети, а матери ни чем не могут им помочь? - Послушайте меня! – раздался вновь голос Лаокоона, но на сей раз громко, что затих весь зал, - старики, женщины, дети умирают. Это сущая правда, - начал говорить Лаокоон, - Троя переживала сотни осад, и стены её видели тысячи вражеских армий. И эта осада ещё не самая страшная. Не она напугала вас. И не голод. Троя выстоит и без благородных жестов данайцев. Вы, те, которые считаете себя голосом Богов, сейчас ведёте себя словно перепуганные дети. Не бывать данайскому коню за троянскими стенами. Вот моё слово. Лаокоон сел на своё место и замолчал. Таг серьёзно задумался над словами Лаокоона. Радость от превкушения скорого мира испарилась словно утренний туман. Видимо прав был Эней. «Приглашали барана на свадьбу, сюрпу из него варить». А таг действительно, самый настоящий… баран. Особенно как царь, уж не говоря о том, что купить его хотели на детскую жалость. Действительно, всё это напоминало какую-то хитрость. С чего бы это вдруг, данайцы, которые ещё вчера были настроены решительно и собирались очистить эту землю от народа русоголовых для себя, вдруг все, единодушно, решили покинуть побережье державы хеттов? Мальчик вздохнул, от своих горьких разочарований и глянул на Анхиза. По его, Анхиза, хмурому лицу, Таг понял, что старый учитель что-то знает. И знает гораздо больше, чем слышал Таг тогда ночью, лёжа под кустом дикой розы. - Как хотите, а я считаю так же как и Лаокоон, - ответил мальчик жрецам, - враг не может стать другом за одну ночь. Этого коня не должно быть и близко около наших стен. Теперь зал закричал по-настоящему. - У нас нет выбора! В старые времена к нам приходили на помощь армии из глубины страны! Вы же знаете это! А сейчас больше нет Угарита! И города на побережье и в степях разрушены, а жители истреблены или бежали не весть куда! Тысячи ушли за Ильмару, и мы теперь одни на всём побережье! А ты говоришь, что бы мы не принимали условий данайцев? Если мы станем слушать вас ещё один день, то не только сами умрём, но выморим голодом всех жителей и всех своих воинов! Нам всем уже осталось недолго до погребального костра, а ты, царь, играешь с жизнью, в то время когда люди, за стенами твоего дворца, хотят жить! И тысячи троянских детей молят богов о жизни, а ты накликиваешь к ним Ту, Имя Которой Забыто… - Правитель! Вы нарушаете обычай, отказываясь выполнять решение Совета! - громче всех вскричал Баламер, - Совет выше правителя! Так было всегда и всегда будет! - Ваши советы сводятся к одному, - вскочил с трона Таг, - вы советуете нашим воинам сложить оружие, за стенами, и словно домовые мыши и покорно ждать, что данайские коты смилуются над нами. По какому обычаю мы должны кориться врагу и терпеть унижения? - Но это будет честное перемирие! - Нет! Это позорное поражение, видеть памятник данайцам в родном городе, видеть мучения памяти других воинов и мучиться самому. Для хетта, лучше благородная смерть на поле боя, даже если это будет последний бой, даже если враг ступит в стены его дома, нежели деревянная урна, с прахом победы в этом самом родном доме! Я не принимаю этого подарка, ни на каких условиях. Если суждено потерпеть поражение в этой войне, так пусть оно будет достойным, с мечом в руке. А достойное поражение это тоже победа. Баламер сел на своё место. - Если это свершиться, то это по воле богов, - произнёс, поднявшись с трона, Таг, - а воле богов мы должны покориться. Лучше мы все умрём с оружием в руках, в битве за родной город, а не как дворовые собаки и безропотные рабы, будем покорно взирать на памятник врагам, за могучими стенами Трои. - Волю богов творят люди, - посмотрел на мальчика Лаокоон, - посему, царь, подарок данайцев должен быть предан огню, как только окажется около городских ворот. Огонь сожжёт с ним и наш позор. - Ну что же, - встал Баламер, - если потомок Богов выступил против воли святейших и мудрейших жрецов, то жрецы вынуждены объявить о недоверии правителю земли Хатти! Зал вновь зашумел. - Недоверие! Недоверие! Долой правителя! Анхиз достал меч. Поднялся Лаокоон и подойдя к Тагу, обернулся лицом в зал, где бушевали жрецы. - Остановитесь! – вскричал Лаокоон, - если мне не изменяет память, то недоверие может быть выражено только всеми жрецами и поддержано старейшим, то есть мной. А я, - приложил старик руку к груди, - отказываюсь вас поддержать, гнусные изменники. Владыка Таг господин нашей земли. И идёт война, а не сбор урожая с виноградников. Сядьте все на свои места, или, если вы решили объявить непокорность правителю, то покиньте сей зал, как того велит обычай. Жрецы поднялись со своих мест и направились к выходу. Зал быстро опустел. Осталось только трое. По правую руку Тага, с обнажённым мечом стоял Анхиз. По левую – Лаокоон. Мальчик нахмурился и сел на трон. Сжигать памятник Звёздочке он, конечно, не хотел. Анхиз уловил искорку обиды на его лице. - У вас много врагов, повелитель, - сказал Анхиз, - эти враги способны настроить против вас народ. - Я знаю, - ответил Таг, - они были врагами и моего отца. Ведь это правда, Анхиз? - Правда, ваш отец не любил жрецов. - Он не верил ни жрецам, ни мудрым Богам, - сказал Лаокоон, - и вас прошу только не совершать кровопролития, повелитель, - присел старик на ступени перед троном, обращаясь к Тагу, - если прольётся кровь, то как вы оправдаете себя? Таг подумал. Он прекрасно понимал, что только что ему объявлена война тут, в самом городе. Мальчик боялся толпы с того дня, когда видел расправу над пленной данайкой. И ему вовсе не хотелось оказаться на её месте. Он поднялся с трона и спустился в зал. Потом повернулся к Анхизу. - Я слышал ваш разговор в саду. Анхиз всунул в ножны меч. - Какой, повелитель? - Перед тем, когда вы напали ночью на данайцев… - Нападение ночью было решительной вылазкой нашего войска… - встал Лаокоон, - но по ночам войны не ведутся. Это нарушает все наши обычаи и законы. - Обычаи, нарушают прежде всего их некоторые хранители, - ответил Анхиз и кивнул Тагу, а если хранители нарушают их, то кто-то другой должен объявить себя хранителем обычаев и законов. - Вот именно об этом я и хочу сказать, - произнёс Таг, - помнишь, учитель, ты предлагал моему отцу проверить, что ели жрецы сегодня на ужин? У Анхиза холодок пробежал по спине, но следующие слова Тага повергли его в холодный пот. - Проверь, что они сегодня ели на обед, - произнёс мальчик и направился к дверям. Около дверей он обернулся, и глянул на Лаокоона. - Немедленно вызови сюда своих детей, Лаокоон. И не покидай стен дворца, пока я тебе этого не разрешу. И ещё, Анхиз, пришли ко мне человека, который знает, где начинается подземный ход, и где есть его выходы, подальше от стана данайцев. Сдаётся мне, что Трои мы не удержим… Таг направился к Энею. Анхиз молча глянул на Лаокоона. Тот покачал головой. - Прошу об одном, Анхиз, - произнёс Лаокоон и помолчав, посмотрел в глаза старому витязю. - Пощади детей… не моих, а тех, кто служит в храмах, гаруспиков… - Воины не убивают детей, - ответил Анхиз, положив руку на плечо Лаокоону, - значит, ты всё понял? - Совершилось, - ответил Лаокоон, как тихо, почти шёпотом. - Он царь, - убрал Анхиз руку и направился к выходу, - а воля царя священна. Вы ведь сами так учите народ. - Таг будет или великим правителем, или будет проклят собственным народом, - ответил Лаокоон. - Ну, я уж позабочусь о первом, - сказал Анхиз, слегка улыбнувшись Лаокоону. Лаокоон ничего не ответил. Он молча отвернулся и направился в покои Менрвы. Анхиз усмехнулся и вышел из зала… Лаокоон вошёл в покои Менрвы молча, и сел напротив царицы-матери ничего не говоря. Менрва вплетала косу Азнив ленточку, не обращая внимания на Лаокоона. Старый жрец помолчал, и покачав головой произнёс замысловатую фразу. - Красная сейчас пошла бы впрок. Росток подточил корни Древа-Явора. - О чём ты, Лаокоон? – спросила Менрва, не прекращая заплетать девочке косу. - Твой сын, из лучших побуждений, около получаса назад, приказал убить всех жрецов, кроме меня, - указал себе пальцем в грудь Лаокоон. Азнив встрепенулась. Менрва выронила гребень. -Таг? – вскрикнула Менрва и вскочив, выбежала из покоев, надеясь остановить сына… Тага не было в царских покоях. Он вызвал Энея, взял двух витязей и в эту самую минуту, спускался в глубокое подземелье под дворцом. Из этого подземелья действительно начинался подземный ход, о котором Таг слышал ночью в саду. Проводник остановился около неприметной двери, которая, очевидно рассчитывалась на въезжающего на коне всадника. - Это он, - указал на дверь проводник, освещая факелом вход, - вход в подземелье Божественного Лабарны. - Так входим! – ступил вперёд Таг. - Не нужно, повелитель, - остановил его проводник, - это лабиринт, имеющий двенадцать рукавов. Там целые залы и усыпальницы древних воинов. Их духам может не понравиться, когда мы потревожим вечный покой. - Их духам может не понравиться, если мы не найдём выхода из осаждённого города, - ответил Таг, и ступил в подземелье. Подземный ход долгое время тянулся прямо, то опускаясь вниз, то вновь взмывая вверх, подобно чреву огромной змеи. Сколько времени прошло, Таг не считал. Наконец, где-то в глубине хода, в темноте показались силуэты двух человеческих фигур, напоминающих стражей стоящих около огромных, кованых ворот. Остановились. - Кто это там? - указал на фигуры Эней. Проводник прошёл вперёд и подсветил. - Это Яяш и Асмень, они сторожат выход. За этими вратами будет усыпальница самого Лабарны. В ней, как бы камены стол. Это и есть гроб. Если его развернуть по солнцу, то откроется ход в стене, через который возможно уйти. - Идём, повелитель, - позвал проводник и махнул рукой. Таг впервые увидел лицо Асменя. Если Яяш был грозный, суровый, держащий в руке три молнии, то Асмень прижимал к груди свою Волшебную Гуску, и совсем по детски смотрел в глаза Тагу. Мальчик остановился и улыбнулся Асменю. Ему показалось, что его друг ему ответил, и даже кивнул головой. - Они как живые, - улыбнулся Таг, - откуда они здесь? - Они тут давно, с того дня, когда установили эти врата, - ответил проводник, - больше тысячи лет уже прошло, как они встали на страже этих путей. Ворота отворились. За ними была небольшая комната, посреди которой стоял каменный стол. Таг и Эней остановились на входе. Проводник отдал факел Энею, а сам, позвав воинов, стал разворачивать стол по солнцу. Внезапно, стена напротив входа, начала раздвигаться. За ней было продолжение этого подземного хода. - Вот, - указал проводник на коридор, - только прямо. Ни влево, ни в право. Так можно выйти к морю. - И долго идти? – спросил Эней. - Если на коне, то день пути, - ответил проводник, - а если будете идти пешком, царевич, тогда на третий день найдёте выход. Только не сворачивайте. Все повороты, что будут вам встречаться, это усыпальницы древних воинов, блукающие лабиринты полные призраков. - Я понял, - ответил Эней, - и где мы выйдем? - Во всяком случае на севере… - сказал проводник. - Уходим, - прервал их разговор Таг, - как только последний человек войдёт в этот коридор, заприте гробницу на замок, что бы никто больше не смог в неё войти, пока не захотят этого стражи гробницы… ДАЛЬШЕ | |
| Просмотров: 390 | | |
| Всего комментариев: 0 | |